провис, как цепь велосипеда,
скрипишь. забор оцепенений
несёт инструкцию, как вешать
язык на плечи, а под ним
в канаве умственного схлопа
червь ощущений время роет
и глаз луны глядит, моргая,
как мир натягивает цепи
велосипедов, уходящих
в туман серебряных молитв.
и марлезонского балета
колбаски рыскают; изменник
ты сам себе! иуда злейший.
погрыз колбаски и подгнил.
страны ж невидимая лопасть —
как ураган. рубины крови,
миндаль элоев, соль морская
во рту, и назревает эпик,
походный удлинился ящик,
и хрящик ужаса болит.