шевелятся в омуте верха
рогатые черти ветвей,
и в чаще, под складками эха
мурлыкает сонный ручей.
и сосны, горячие сосны,
и горькие чары смолы,
и птицы-иголки — соосны
безадресной мантре молитв
о нас в холистической пене,
огромных глазах стрекозы,
заглядывающих в омертвение
и лопающихся в пузырь
безудержного ландшафта
с неоновым светом травы,
смеркающегося в шаткость,
смеющегося навзрыд.
прекрасное лезет далёко
сквозь горькие чары смолы.
смещается внутренний локус
на то, что молитвы малы.
слова и модели малы.
дела и недели малы.
квадраты, овалы малы.
большие — только стрекозы.