Пазолини
В молочных перьях полупризрачной кисти Закатным золотом капризничал вечер И на холсте сиял панический листик. И под холстом протяжно выл человечек.
В молочных перьях полупризрачной кисти Закатным золотом капризничал вечер И на холсте сиял панический листик. И под холстом протяжно выл человечек.
Пыль над гниющим полем В тающем сне весеннем Бьётся, развесив космы Смятого органона,
1. Из своих героев чернеет Босх, Ты — в дороге к дому, я упал на путь Той тоски, что язвой корявит грудь, Изнутри кромсает и …
Лепестками сражённого мака Воспаляется кожа тумана с Нежеланьем рождаться из мрака Для гностичного горя ума. Нас
Вне сумрака — глаза голодных кошек. Украшен воздух ядом сизых кружев, И под столом гремят о ступни ножек Останки перебитых медных кружек.
«Захлебнись моей щедростью! Я вливаю в тебя всё своё существо – раскалённый мёд, липкое золото, стекающее по всем возможным стенкам твоего ошалевшего организма, просачивающееся в …
Багровый эллипс истошно тонет в молочной пене Над коркой леса и волосами сухой травы. Росток распада увековечен и постепенен, Сантиметровой дорожной пылью сияют рвы.
Реклама жизни – гештальт нуля, глаза Червоточащего мёртвого плода. Порядок из этого хаоса – Рыхлая карточная колода.