Альвеолы темноты раздуваются

Альвеолы темноты раздуваются, как щёки
мирового антипожара,
я бы над этим поржал, но
улыбка — жабры,
за которые можно поддеть и вытянуть
на свет, похожий на божий,
но божий ли? божий ли?
Скукоженные ремешки фонарей
врезаются тьме поперёк ноздрей,
и я украдкой краду
терминатор,
границу в двойном аду.
С балкона, изнутри самоизоляции,
или снизу, у ржавой помойки,-
всё требует искусственной вентиляции,
врачей, койки,
узкой, размытой, трепетно-серой прослойки,
основательного раздвига.
Обезглавленные трёхметровые деревья
обтекаются ветром: ужас как романтично.
На покрышке голая, в перьях,
с пьяной улыбкой сидит интрига.
Говорит: «Я птичка! Я птичка!»